Булат Окуджава

ПРОЩАНИЕ С НОВОГОДНЕЙ ЕЛКОЙ

Синяя крона, малиновый ствол,
звяканье шишек зеленых.
Где-то по комнатам ветер прошел:
там поздравляли влюбленных.
Где-то он старые струны задел -
тянется их перекличка...
Вот и январь накатил-налетел,
бешеный как электричка.

Мы в пух и прах наряжали тебя,
мы тебе верно служили.
Громко в картонные трубы трубя,
словно на подвиг спешили.
Даже поверилось где-то на миг
(знать, в простодушьи сердечном):
женщины той очарованный лик
слит с твоим празднеством вечным.

В миг расставания, в час платежа,
в день увяданья недели
чем это стала ты нехороша?
Что они все, одурели?!
И утонченные как соловьи,
гордые, как гренадеры,
что же надежные руки свои
прячут твои кавалеры?

Нет бы собраться им - время унять,
нет бы им всем - расстараться...
Но начинают колеса стучать:
как тяжело расставаться!
Но начинается вновь суета.
Время по-своему судит.
И в суете тебя сняли с креста,
и воскресенья не будет.

Ель моя, Ель - уходящий олень,
зря ты, наверно, старалась:
женщины той осторожная тень
в хвое твоей затерялась!
Ель моя, Ель, словно Спас-на-крови,
твой силуэт отдаленный,
будто бы след удивленной любви,
вспыхнувшей, неутоленной.

У хороших людей зажигаются яркие ёлки,
У хороших людей за столами тепло и светло.
Нехороших людей уже скушали серые волки,
И следы тех волков новогодней пургой замело.

По веселой земле ходят добрые Деды Морозы,
Из огромных мешков непрерывно подарки даря,
Разноцветными бусами сделались детские слезы,
И на лапах еловых нарядно и ярко горят.

И не то, чтобы пьян, а шампанского брызгами взвинчен,
Произносит хозяин научно-разбойничий тост.
И смеётся в ответ со стены Леонардо да Винчи,
Словно самый ученый на этой земле Дед Мороз.

Прославляю тебя, новогодняя пестрая полночь!
Серпантины твои, мишуру конфетти и конфет.
А когда мы уйдём, придёт незаметно на помощь
Незнакомого года загадочный первый рассвет.
Потускнеют, устав, фонари на притихнувшей ёлке.
И своё отгостив, я на первый троллейбус уйду.
Нехороших людей уже скушали серые волки,
И следы тех волков новогодней пургой замело…
Нехороших людей съели страшные серые волки,
И следы тех волков замело еще в прошлом году.
Крючков.

Идут белые снеги,
как по нитке скользя...
Жить и жить бы на свете,
но, наверно, нельзя.

Чьи-то души бесследно,
растворяясь вдали,
словно белые снеги,
идут в небо с земли.

Идут белые снеги...
И я тоже уйду.
Не печалюсь о смерти
и бессмертья не жду.

я не верую в чудо,
я не снег, не звезда,
и я больше не буду
никогда, никогда.

И я думаю, грешный,
ну, а кем же я был,
что я в жизни поспешной
больше жизни любил?

А любил я Россию
всею кровью, хребтом -
ее реки в разливе
и когда подо льдом,

дух ее пятистенок,
дух ее сосняков,
ее Пушкина, Стеньку
и ее стариков.

Если было несладко,
я не шибко тужил.
Пусть я прожил нескладно,
для России я жил.

И надеждою маюсь,
(полный тайных тревог)
что хоть малую малость
я России помог.

Пусть она позабудет,
про меня без труда,
только пусть она будет,
навсегда, навсегда.

Идут белые снеги,
как во все времена,
как при Пушкине, Стеньке
и как после меня,

Идут снеги большие,
аж до боли светлы,
и мои, и чужие
заметая следы.

Быть бессмертным не в силе,
но надежда моя:
если будет Россия,
значит, буду и я.
(1965 )

Выпал снег - и все забылось,
Чем душа была полна!
Сердце проще вдруг забилось,
Словно выпил я вина.

Вдоль по улице по узкой
Чистый мчится ветерок,
Красотою древнерусской
Обновился городок.

Снег летит на храм Софии,
На детей, а их не счесть.
Снег летит по всей России,
Словно радостная весть.

Снег летит - гляди и слушай!
Так вот, просто и хитро,
Жизнь порой врачует душу...
Ну и ладно! И добро.

Н.Рубцов.

Няня, смех, игрушки, каша...
Солнце, море и цветы.
Так проходит детство наше,
А потом приходишь ТЫ!

Жизнь, ты капризна как погода!
Как побыстрей тебя убить?
И вот летят как пули годы...
Всё меньше хочется любить...

Без веры паруса полощут.
Без ветра плещется волна.
Бредём во тьме, идём на ощупь.
Не понимая ни хрена.

Вновь ночь: шампанское, веселье,
Всё - грязно-красный маскарад.
А днём: унынье и безделье,
И бесконечных дней парад.

Струится наша жизнь земная -
Бездумно, муторно и грустно.
А миг восторга вспоминая
Я понимаю все...
И пусто

На заснеженной аллее
Я да стайка зимних птах...
Это даже веселее
Веселиться просто так!

Небо - уж куда серее?
Небо, как от неба тень...
Только даже веселее
Веселиться в этот день!

Побежать бегом и мельком
Улыбаться на бегу
Облупившимся скамейкам
И скворешнику в снегу.

И сугробу-медвежонку
Рукавицы сунуть в пасть...
Поскользнуться и упасть
В снежную сухую пшенку

И сказать: "Любой дурак
Весел в день удач, но все ли
Знают главное веселье -
Веселиться просто так?"

Мою судьбу из несуровых ниток,
Где серых и коричневых избыток
И лишь один узор до боли ал, -
Наполовину ткач уже соткал.

Разглаживать ее рукою стану
И засмеюсь:
ну, наработал спьяну!
Пускай, пускай он дурень и кустарь -
Изделие единственно, как встарь.

Я - слышите? -- не сетую нимало
На то, что мне такое перепало.
Не половик, не скатерть, не платок,
А этот --
мой, и только --
лоскуток...

Утро вечера мудренее.
Мудренее... Смешное слово.
Но прошу вас, скажите снова:
"Утро вечера мудреней".

Все печали мои мудреные,
Все задачи мои нерешенные,
Все, что плачет во мне и дрожит,
Успокоит ночная дрема,
Солнце мудрое разрешит.

Я улягусь, глаза закрою.
Я лицо в одеяло зарою
(Утро вечера мудреней).

Я улягусь - и все уляжется.
Завтра мудрость в дверях покажется.
Я во всем разберусь при ней.
Утро вечера мудреней.