В четверг, 21 февраля 1852 года, в литературных кругах Москвы царил ужасный переполох. В восемь часов утра скончался Николай Васильевич Гоголь. Спустя три дня великий русский писатель был погребен. А через несколько дней начались чудеса. По городу поползли слухи о том, что Гоголь вовсе не умер, а впал в летаргический сон, и его похоронили живьем. Косвенным доказательством этому было то, что перед самой своей смертью писатель неоднократно обращался к друзьям, присматривающим за ним, с просьбой быть особенно внимательными по его кончине. Дескать, несколько лет тому назад, в Риме, он уже впадал в летаргию и его чуть было не закопали как есть.
Дальше, как водится, слухи обрастали множеством подробностей. В частности, поговаривали, что спустя некоторое время после захоронения кто-то вскрыл гроб с останками и обнаружил, что Николай Васильевич лежал не на спине, как его погребли, а на животе. По всему выходило, что уже под землей Гоголь пришел в себя, пытался выкарабкаться, но ничего не получилось. Он и не мог умереть, утверждали злые языки. Ведь несмотря на истую религиозность в последние годы жизни, писатель был самым настоящим демоном, и для того, чтобы его душа покинула тело, необходимо было прорубить в потолке дыру... В качестве подтверждения сей теории ссылались на то, что Гоголь был не от мира сего; никто, мол, не сумел так ярко описать "чертовщину".
Кто-то доказывал, что писателя замучили магнетизеры (в те времена к возможности поднимать больных с помощью "живого магнетизма" относились весьма серьезно). Дескать, какой-то заезжий магнетизер вместо того, чтобы помочь Гоголю, по ошибке, а может и преднамеренно, откачал у него всю энергию. Именно поэтому болезнь оказалась смертельной. Масла в огонь подлил Степан Петрович Шевырев, писавший в своем дневнике (а до этого, разумеется, говоривший неоднократно), что "крестьяне Васильевки и козаки (вольные крестьяне), знавшие покойного, никак не думают, чтобы он умер, а говорят, что у него было много врагов, и император Николай Павлович, чтоб скрыть его от врагов, услал в Европу западную отыскивать брата его Александра Павловича, также еще живого, но что возвратится. Они гадали об нем – и выходило, что он жив".
Внимания заслуживает последняя фраза. Одним из самых достоверных гаданий считалось следующее: в чистую крынку с глянцевыми стенками сажали паука. Если паук за ночь выберется из крынки – тот, на кого гадают, жив. Если нет – умер. На Гоголя гадали – паука в банке не обнаружили. По всему выходило, что жив...
Кем же был Никоша Гоголь, которого друзья по Нежинской гимназии высших наук князя А.А.Безбородко называли, по воспоминаниям А.С.Данилевского, "таинственный Карла", "мертвая мысль"?
"Берегитесь этого хохла..."
Способность к сверхтонкому восприятию мира у Гоголя была заложена генетически. Его отец, Василий Афанасьевич, слышал "голоса"; мать, Мария Ивановна, исцеляла крестьян и не без гордости как-то заявила: "Душа моя видела через оболочку тела следовавшие одно за другим несчастья, постигавшие меня". В книге Игоря Петровича Золотусского мы находим одну интересную фразу: "...чувства ее были так сильны, что она на расстоянии тысячи верст от того места, где находился ее сын, могла угадать, что с ним происходит...".
Здесь я готов поспорить с уважаемым мэтром: Мария Ивановна ничего не угадывала. Во-первых, у них с сыном был схожий генетический код, а во-вторых, особое биологическое поле. Или еще проще: они излучали равные по длине биологические волны, которые затем мозг матери, равно как и сына, предельно точно расшифровывал. От матери Николай Васильевич унаследовал и дар тайной власти над людьми. Это не был гипноз в полном понимании слова, или магический взгляд, и тем более не очевидные для всех пассы – Гоголь как бы втягивал собеседников в свою энергетическую орбиту, и это иногда воспринималось людьми каким-то шестым чувством. Помните, как однажды не выдержал Пушкин, который, по словам Павла Анненкова, как-то предупредил своих друзей: "С этим малороссом надо быть осторожнее, он обирает меня так, что и кричать нельзя...". А по салонам прошелестела несколько иная, но очень похожая фраза: "Берегитесь этого хохла!".
Творец и властелин уродов
Когда вышла первая часть "Вечеров на хуторе близ Диканьки", Гоголю было всего 22 года. И молодость сыграла с ним злую шутку: маститые петербургские критики тут же подвергли его авторство сомнению – мол, не может этот Гоголь так мастерски владеть словом, хотя бы потому, что вряд ли знает множество мельчайших деталей, которыми пестрят "Вечера...".
На самом деле Гоголь готовил свою первую книгу по крайней мере шесть лет. Вот как вспоминает об этом его одноклассник Любич-Романовский. Гоголь вечно пропадал где-нибудь на рынке, у мужиков, слушал, что говорили, и записывал в имеющуюся при нем всегда книжечку. В частности, "Книга всякой всячины" содержит в себе сведения, которые мы потом находим в "Вечерах". Здесь были и частушки, и описание малороссийских обрядов, и эпиграфы, и словарный запас малороссов, и имена, даваемые при крещении. Например, Солоха, Параска, Данила, Гавря, Андрий, Хивря, Хома, Оксана, Левко, Пидорка. Кроме того, тетрадь содержала загадки, пословицы, поговорки и фразы, распространенные в Малороссии. Эта пухлая книга на краю содержала обрезанный алфавит, чтобы можно было сразу найти необходимое. Она была беременна аккуратными вкладками из папиросной бумаги, которая, в свою очередь, содержала рисунки.
Как видим, юному писателю нужно было все просто окультурить...
И все-таки почему, по словам Владимира Набокова, "потусторонний мир" и есть "подлинное царство Гоголя"? Почему его неудержимо влекло к этому? Набоков пытается разобраться в этом: "Как-то вечером он рассказал Пушкину, что самое забавное зрелище, которое ему пришлось видеть, – это судорожные скачки черного кота по раскаленной крыше горящего дома, и верно, недаром: вид дьявола, пляшущего от боли посреди той стихии, в которой он привык мучить человеческие души, казался боявшемуся ада Гоголю на редкость комическим парадоксом".
Это и есть, пожалуй, главная разгадка тайны "творца и властелина уродов" – всю свою литературную жизнь Гоголь бросал вызов "черной стихии", и каждая маленькая победа над "нечистой силой" была своеобразным допингом. При этом он отдавал себе отчет, что в нашем измерении проявления этой стихии бывают крайне редко. По сути, ни в одном произведении Гоголя нельзя не найти логического объяснения контактов людей с "потусторонним миром". И сам писатель это очень хорошо знает, но сознательно напускает туману.
"Вий" сплошь и рядом шит белыми нитками
Для того чтобы убедиться в этом, достаточно подробно разобрать одно из ключевых гоголевских произведений – повесть "Вий". Чем интересно это произведение? Тем, что, в отличие от "Вечеров на хуторе близ Диканьки", где ведьмы практически одномерны, то есть не могут одновременно находиться в разных местах, здесь панночка-ведьма выступает и в роли бабуси – хозяйки постоялого двора, и в роли дочери богатого сотника.
Первый вопрос: возможно ли такое, чтобы человек раздвоился, присутствуя в двух местах. Физически – невозможно. Но Гоголь прекрасно знает, что если физическое тело не может "раздваиваться", то астральное способно на различные путешествия. То есть энергетическое тело человека может покинуть свою физическую оболочку и на какой-то отрезок времени "вселиться" в другого человека. Ничего мистического здесь нет; любой человек во время сна "расстается" со своим астральным телом. На этом и основаны гоголевские "трюки". И не случайно чудеса, колдовство "творятся" у него обычно по ночам.
Хозяйка постоялого двора и панночка – это два совершенно разных персонажа, существующие раздельно. Объединяет их только один человек – Хома Брут, его безудержная фантазия, путешествие его астрального тела в тот момент, когда физическое спит крепким сном.
Как развивались события первой "колдовской" ночи? Мы помним, что Хому определили на постой в овечий хлев, где у него начали слипаться глаза. Бабуся приходит к нему как бы на грани бодрствования и засыпания. Логичнее предположить, что бурсак все-таки заснул, причем мертвецким сном. В таком состоянии его и пушками нельзя было разбудить. Под утро, когда в хлеве стало очень холодно, одна из овец привалилась к Хоме, чтобы хоть как-то согреться. Этот "вес" на своей спине и почувствовал бурсак. Но так как Брут больше всего на свете опасался, чтобы какая-нибудь ведьма или черт не сбили его с пути истинного и не вовлекли душу в геенну огненную, ему вполне естественно приснилось, что его оседлала ведьма и разъезжает на его спине по окрестностям.
Все это вполне укладывается в теорию сна, которую выдвинул академик Павлов. Речь идет о чередовании периодов глубокого и неглубокого сна. Вы и сами можете провести простой эксперимент: если, например, забыть закрыть в кухне воду, то вероятность того, что ночью вам приснятся морские или речные путешествия, увеличится во много раз.
Хома не покидал хлева, и Гоголь прямо на это указывает. Помните эпизод избиения бабуси-ведьмы? "Дикие вопли издала она; сначала были они сердиты и угрожающи, потом становились слабее, приятнее, чище и потом уже тихо, едва звенели, как тонкие серебряные колокольчики и заронялись ему в душу; и невольно мелькнула в голове мысль: точно ли это старуха?" Конечно же, "тонкие серебряные колокольчики" и на самом деле были тонкими серебряными колокольчиками, какие были надеты на шеи животных для того, чтобы те не потерялись. Животные проснулись гораздо раньше Хомы, измученного суточным переходом; их выгнали из хлева на рассвете, в том числе и ту овцу, которая находилась "на спине" у бурсака. Как только овца "отвалила" от спящего парня, ему и "увиделось", что ведьму он, наконец, сбросил. А тут уж и колокольчики прозвенели...
Есть еще одно обстоятельство, которое "играет" против ночной скачки по степи. Это полено, которым Хома якобы совершил убийство. Давайте внимательно перечитаем описание эпизода: "...земля чуть мелькала под ним. Все было ясно при месячном, хотя и неполном свете. Долины были гладки, но все от быстроты мелькало неясно и сбивчиво в его глазах. Он схватил лежащее на дороге полено и начал им со всех сил колотить старуху".
А теперь давайте рассуждать: каким образом Хома Брут, у которого от быстрой смены обстановки все мелькало и было "неясно и сбивчиво в глазах", мог различить на дороге полено? Во-вторых, как он мог успеть его подобрать? Мог ли он его вообще достать, учитывая, что в это время он уже ехал на спине у бабуси? На все эти вопросы напрашивается отрицательный ответ. А ведь это полено играет ключевую роль в повествовании как орудие убийства...
Как развивались события поутру? Вскинувшись от холодного страха в хлеву (как же, ведь он только что "убил" человека, пусть даже и ведьму), Хома пулей вынесся из хлева, не соображая ни где он находится, ни что делает. Окончательно пришел в себя он только в чистом поле. И первым делом задал себе вопрос: убивал ли я старуху? Учитывая, что он абсолютно не помнит, как выбрался из хлева, бурсак ни на секунду не усомнился: убийство было!
Оставим пока Хому и бабусю и обратимся к вопросу: а что делала в эту самую ночь панночка?

продолжение следует...

--------------------------------------------------------------------------------

Ганна27.05.2005, 15:43
Очень интересное чтиво!Я недавно перечитывала его книги и нечаянно наткнулась по ТВ на передачу о Гоголе,а сейчас получила,как будто бы продолжение этой темы.Заноз,давай еще!
Я ,кстати,давно читала о смерти Гоголя,и тогда уже говорили,что много было неясного в ней.А меня лично сами причины смерти тогда очень удивили.Я уж и не помню точно,какие именно приводились,но удивление было сильное,если я запомнила это.

--------------------------------------------------------------------------------

ZanoZa20.06.2005, 09:19
Главная загадка Гоголя. Часть 2
Итак, Хома Брут до рассвета своего хлева не покидал, а значит, с панночкой не контактировал. Тогда каким образом она получила увечья, которые в конце концов оказались смертельными?!

Вероятность того, что панночка отправилась на ночную прогулку, была ничтожной, ведь седой сотник очень дорожил своей единственной отрадой. Вспомним эпизод из другой гоголевской повести – "Страшная месть": "Вдруг вошел Катеринин отец, рассержен, нахмурен, приступил к дочке и сурово стал выспрашивать ее: что за причина тому, что так поздно воротилась она домой". А в ответ на замечания зятя как отрезал: "Кому ж как не отцу смотреть за своей дочкой?". Не думаю, что старый сотник иначе относился к своему отцовскому долгу. Но тут он вдруг разрешает панночке отправиться гулять, даже не отправив с нею соглядатаев...

По всему выходит, что у ведьмочки был особый повод ускользнуть от всех, оставшись незамеченной. Но не для того, чтобы подышать воздухом и поглядеть на звезды. Причина должна быть очень существенной. Вернулась она после прогулки вернулась мертвенно-белая – нетрудно догадаться, что эта бледность, эта немощь стали следствием анемии, вызванной большой потерей крови. Почему же ни Гоголь, так любящий мелкие детали, ни старый сотник ни словом не упоминают о синяках или ссадинах от ушибов? Только потому, что никаких внешних повреждений на теле панночки не было!

Давайте вспомним, что первым делом приписывают ведьме? Сожжение псаря Микиты! Этот парень от всей души полюбил дочь сотника. А дальше народная молва рассказывает так: однажды пришла она к нему в конюшню, села верхом, и они поскакали в чисто поле. После этой скачки Микита воротился едва живой и с той поры иссох, как щепка. "И когда раз пришли на конюшню, то вместо него лежала только кучка золы да пустое ведро: сгорел совсем, сгорел сам собою".

Как развивались отношения между панночкой и Микитой? Они встречались; она отвечала ему взаимностью. Сох он, наверное, не столько от неразделенной любви, сколько от переизбытка любовных утех. Что же касается езды верхом, то с этим еще проще: "Ты посмотри, Ганна, как парень высох", – могла сказать одна кумушка. "Сам виноват! Нельзя бабу на плечи себе посадить и везти!" – ответила другая. И понеслось...

Эта любовная интрижка закончилась тем, чем и должна была закончиться, – беременностью панночки, в которой она, скорее всего, и призналась парню. И тут-то Микита натурально струхнул. Одно дело развлекаться с красоткой, и совсем другое – почувствовать на своей шкуре гнев сотника. Перспектива быть запоротым до смерти на глазах всего честного народа вряд ли улыбалась парню. Надо было драпать, что он и сделал. Зола осталась после костра – видно, он долго решался на побег; а на пустое ведро беглец просто не обратил внимания! Несладко пришлось и панночке. Если бы она повинилась во всем отцу – ее ждало не менее суровое наказание. А потому самым оптимальным выходом для девушки был аборт. Его-то она и отправилась делать к бабке-повитухе этой злополучной ночью. Но у той руки наверняка дрожали от страха, отсюда и неудачная операция. Белая от большой потери крови, дочь сотника вернулась домой. Но не признаваться же ей в аборте! Проще всего свалить вину на неизвестных, которые избили ее этой ночью...

Такой поворот придает развитию событий совсем другое русло. Панночка не была знакома с Хомой до самой своей смерти. Хотя Гоголь и тут напускает порядочного туману. Ключевым эпизодом является момент, когда Брут попадается на глаза ректору семинарии. А уж посланцы из хутора приезжают несколько позднее. И, скорее всего, они не упоминают ничьего имени, предоставляя пану ректору право выбора. Тот же, зная, что в бурсе осталось не так уж мало народу, вдруг вспоминает, как ему на глаза попался философ Хома. Именно в это мгновение и решается судьба главного героя. В противном случае весь рассказ Гоголя теряет стройность.

Когда умерла панночка? Если следовать хронологии, в то мгновение, когда Хома появляется на хуторе, она еще жива. Вспомним: "Уже было далеко за полночь; небеса были темны, и маленькие звездочки мелькали кое-где. Ни в одной хате не было огня... Философ хотел, однако же, несколько обсмотреть снаружи панские хоромы, но как ни пялил он свои глаза, ничто не могло означиться ему в ясном виде: вместо дома ему представился медведь; из трубы делался ректор. Философ махнул рукой и пошел спать. Когда проснулся философ, то весь дом был в движении: в ночь умерла панночка".

А чуть позже мы узнаем о ее последних минутах. "Если бы только минуточкой долее прожила ты, – грустно сказал сотник, – то верно бы, я узнал все". "Никому не давай читать по мне, но пошли, тату, сей же час в киевскую семинарию и привези бурсака Хому Брута. Пусть три ночи молится по грешной душе моей. Он знает..." А что такое знает, я уже не услышал. Она, голубонька, только и могла сказать, и умерла..."

Оказывается, панночка просит послать отца за Хомой уже после того, как тот приехал на хутор! Имя это умирающая, по всей видимости, услышала от кого-то из своей челяди. Это лишнее подтверждение тому, что Хома оказался на хуторе случайно. Если бы он не попался на глаза ректору, пути его и панночки никогда бы не пересеклись! Как видим, и здесь нет места сверхъестественному. Если же предположить, что посланцы с хутора ехали специально за Хомой, то выходит, что мастер пера Гоголь где-то "потерял" целые сутки. Либо сотник имеет свой интерес...

Но как быть с тем, что панночку на хуторе считают ведьмою? Давайте разберем основные эпизоды ее вины. С Микитой мы уже вроде бы определились. Теперь возьмем рассказ Дороша о Шепчихе. Эта глупая баба, ночуя дома одна, впустила в хату собаку, которая оказалась панночкой. Ведьма кинулась к люльке, где лежал годовалый ребенок, прокусила ему горло и начала пить кровь. Шепчиха только закричала "Ох, лишечко!" – да из хаты. Только видит – в сенях двери заперты. А на чердаке, где хозяйка пыталась отсидеться, бросив на произвол судьбы ребенка (!), ее настигла панночка и искусала глупую бабу до полусмерти. А на другой день она и померла. Искать здесь хотя бы одного свидетеля – напрасный труд. Их попросту нет. А потому можно строить какие угодно предположения. Но мне все-таки кажется, что имела место ссора, в ходе которой сам казак Шептун избил до полусмерти жену. А потом, чтобы избежать заслуженного наказания, придумал историю с ведьмой, навешав на нее всех собак. Тем более что годовалый малыш с "перекушенным горлом", судя по всему, остался жив – у Гоголя о его смерти не упоминается. А дальше слухи о том, что панночка – ведьма, обрастали новыми подробностями.

"К тому ведьма в виде скирды сена приехала к самым дверям хаты". Интересно, зачем? Для того, чтобы лишний раз "засветиться"? Или просто ей очень захотелось лишний раз удивить холопа?

"У другого украла шапку или трубку". Это не панночка, а какая-то клептоманка! Зачем ей мужская шапка или трубка? И здесь разгадка лежит на поверхности. Очевидно, потерял казачок шапку или трубку по пьяной лавочке, а признать себя раззявой кому охота? Легче обвинить во всем проклятую ведьму, иначе от жены достанется на орехи.

"У многих девок отрезала косу" – тоже малоубедительно. Ведь и девки могли сами обрезать косу, а потом все свалить на панночку – мол, это она, басурманка, пыталась меня ославить.

"У других выпила по нескольку ведер крови" – тут явное желание прибрехнуть. Во-первых, нет в человеке нескольких ведер крови, а во-вторых – как же после такой кровопотери эти ребята могли выкарабкаться?

Итак, что мы имеем в конечном итоге с обвинениями? Ровным счетом ничего.

Нет ничего необычного и в том, что Хоме удалось поднять из гроба панночку. Весь заряд непомерного страха, вся отрицательная энергия, которая сковывала все его члены, вся эта тревога ожидания послужили тому, что в церкви возник как бы огромный электромагнитный стержень, который послужил обыкновенным сердечником. Вы, конечно, помните простейший опыт из школьной программы с отрезанной лапкой лягушки: если положить ее на блюдце, а потом пропустить через нее электрический ток, лапка "пробудится" и пару-тройку раз дернется. Означает ли это полное оживление? Помилуйте! Эта лапка никогда не сможет скакать по дорожке! На этом, кстати, и были основаны громогласные заверения колдуна Юрия Лонго в том, что он якобы может оживлять мертвецов. На самом деле, он может "вкачать" определенное количество энергии в покойника и на какое-то время заставить его выполнять "простые движения".

То же самое произошло и с Хомой. Для того чтобы "оживить" панночку, понадобилось очень много энергии. В самом начале это сделать было невозможно, но со временем энергия накопилась. Вспомним "этапы большого пути".

"Перелистывая каждую страницу, он посматривал искоса на гроб, и невольное чувство, казалось, шептало ему: "Вот, вот встанет! Вот поднимется, вот выглянет из гроба". Но тишина была мертвая. Гроб стоял неподвижно". "Возвыся голос он начал петь на разные голоса, желая заглушить остатки боязни. Но через каждую минуту обращал глаза свои на гроб, как будто задавая невольный вопрос: "Что, если поднимется, если встанет она? Но гроб не шелохнулся".

И, наконец, развязка. "Ну, если поднимется?" Она приподняла голову... Он дико взглянул и протер глаза. Но она, точно, уже не лежит, а сидит в своем гробе. Он отвел глаза и опять с ужасом обратил на гроб. Она встала..."

Точно так же силой своего страха Хома заставил гроб летать по церкви...

И еще одна особенность, ради которой, по моему глубокому убеждению, Николай Васильевич Гоголь и взялся описывать это происшествие. Речь идет о магическом круге, в который не могут проникнуть черные силы. Этот очерченный круг – не что иное, как наше биополе, защищающее человеческий организм от неблагоприятных воздействий, которые лежат в основе всех наших болезней.

Вполне реально в повести и создание, именем которого названо произведение. Вий – это существо, относящееся к низшим астралам. Они не выносят прямого взгляда, при котором тут же "рассыпаются" на атомы. И если бы Хома в самом начале не взглянул на "начальника гномов" искоса, быть ему мертвецом еще до того, как Вия подвели к нему. Понимая, что философ каким-то шестым чувством угадал линию своего поведения, Вий решился на последнюю уловку. Фраза "Поднимите мне веки: не вижу!" стала ключевой.

Но даже при этом Брута пыталась спасти судьба. "Не гляди!" – шепнул какой-то внутренний голос философу. Однако животный страх, основанный на твердой уверенности в том, что с открытыми-то веками Вий его непременно увидит, погубил Хому. Он ослушался, не вытерпел и глянул. "И все, сколько бы ни было, кинулись на философа. Бездыханный грянулся на землю, и тут же вылетел из него дух от страха".

И здесь Гоголь совершенно сознательно показал эту специфику человеческой психологии. Хома Брут умер еще до того, как к нему притронулась хоть одна тварь (которых, кстати, в церкви не было – у философа от ужаса начались галлюцинации). У него произошел, как говорят в народе, разрыв сердца, именно от страха. Это уже спустя век после Гоголя ученые установили, что 95% людей, которые срываются с большой высоты, умирают не от удара о поверхность – во время соприкосновения с твердой опорой они уже мертвы. От страха.

Так Гоголь одним маленьким штришком сказал нам, своим потомкам, примерно то, о чем предупреждал апостол Павел в письмах коринфянам: не умирайте, прежде чем вас коснется десница Смерти, от собственного страха. Ах, как жаль, что так мало людей следует в жизни этому золотому правилу!

Необходимое послесловие.
Я хочу закончить тем, с чего начал. Так уж получилось, что прах Гоголя тревожил людей еще долгие годы. В 1931 году в Москве переносили останки знаменитых россиян из некрополя Свято-Данилова монастыря на Новодевичьем кладбище. "Работа затянулась, и начались уже сумерки, когда могила была, наконец, вскрыта, – пишет участник событий писатель Владимир Лидин. – Верхние доски гроба прогнили, но боковые, с сохранившейся фольгой, металлическими углами и частично уцелевшим голубовато-лиловым позументом были целы. Вот что представлял собой прах Гоголя: черепа в гробу не оказалось, и останки начинались с шейных позвонков..."

Кому и зачем понадобился череп Гоголя?

А это уже совсем другая история...

Юрий РАДЧЕНКО, 05.01.2003
Источник: Ytpo.ru